Однажды Чехов поднимался по главной лестнице московского Благородного собрания, а у зеркала спиной к нему стоял Сумбатов-Южин, держал за пуговицу Потапенко и настойчиво, даже сквозь зубы, говорил ему:
"Да пойми же ты, что ты теперь первый, первый писатель в России!"
Вдруг он в зеркале увидел Чехова, покраснел и скороговоркой добавил, указывая через плечо:
"И он..."
( Read more... )
Часто Чехов забавлялся заметками в газетах. Тогда он сбрасывал пенсне и начинал тихо смеяться, комментируя своим тонким голосом:
"Самарский купец Бабкин, завещал все свое состояние на памятник Гегелю. Ей Богу, Гегелю".
(c)abhoc.com
"Да пойми же ты, что ты теперь первый, первый писатель в России!"
Вдруг он в зеркале увидел Чехова, покраснел и скороговоркой добавил, указывая через плечо:
"И он..."
( Read more... )
Часто Чехов забавлялся заметками в газетах. Тогда он сбрасывал пенсне и начинал тихо смеяться, комментируя своим тонким голосом:
"Самарский купец Бабкин, завещал все свое состояние на памятник Гегелю. Ей Богу, Гегелю".
(c)abhoc.com