дневник Геббельса
Mar. 4th, 2008 12:28 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mincao4 марта 1945 года, воскресенье [с. 1-30 (+ с. 14а)]
предыдущий день здесь
На востоке основные бои по-прежнему идут в районе Померании, где противник пытается массированными силами расколоть наш северный фланг и оттеснить нас. В районе между Кёзлином и Шлаве части противника пересекли у речки Грабов шоссе [...и так далее]
Сейчас и в США жизнь также вошла в военную колею, что, естественно, не очень радует американцев. Как нам сообщают некоторые агенты, ныне и в Соединенных Штатах война была повседневностью. Конечно, американский народ не переносит тягот военного времени с такой же стойкостью, как, например, немецкий или русский народ. Одна забастовка сменяется другой, и сейчас очередь за шахтерами.
В Англии также ширится забастовочная лихорадка. Докеры и портовые рабочие по всяким пустяковым поводам прекращают работу. За этими забастовками легко увидеть политические мотивы. Здесь замешан Кремль.
Прямо-таки сенсационное признание делает «Дейли мейл», заявляя, что я был как раз тем человеком, который уже два года назад дал правильную оценку польскому вопросу и пророчил английскую уступчивость по отношению к Кремлю. В этом заявлении Черчилль обнаружит, что его на редкость остро критикуют. «Дейли мейл» в общем стоит на нашей позиции в оценке проблемы Польши и упрекает Черчилля в том, что он все время лишь монотонно повторяет боевой клич: «Бейте гуннов!», между тем как Англия постепенно клонится к своему закату.
Вообще в данный момент меня радуют чрезвычайно хорошие отклики нейтральной и даже вражеской прессы. Газеты нейтральных стран, например социал-демократические газеты Швеции, превозносят до небес мою последнюю речь по радио и хвалят меня как кудесника в области политической психологии и как самого умелого в мире пропагандиста. И это действительно так. Ведь требуется огромное умение приспосабливаться, чтобы на нынешней стадии войны обращаться как к собственному народу, так и ко всему миру в такой форме, чтобы, с одной стороны, говорить правду, а с другой — не наносить ущерба вере немецкого народа в победу.
Последняя речь де Голля во французском Национальном собрании была сплошным стоном. Он возлагал на союзников вину за отчаянное положение, в котором в настоящее время находится Франция. По его словам, Франция не может жить и не может умереть. Французский народ страдает от такой массовой безработицы, какой еще никогда не было во французской истории.
То же самое происходит в Бельгии. Страна голодает. Бельгийское правительство тоже разразилось тяжелейшими обвинениями в адрес западных союзников, которые не в состоянии выделить хотя бы небольшой тоннаж для обеспечения нужд народов Западной Европы.
События в Румынии развиваются в соответствии с пожеланиями Кремля. Королевский дом предпринял отчаянную попытку спасти положение, назначив принца Штирбея премьер-министром. Тем самым там хотели заручиться более сильной поддержкой англо-американцев, но эти расчеты были опрокинуты Кремлем, когда представитель Сталина в Румынии Вышинский категорически отклонил кандидатуру принца Штирбея и расчистил Петру Грозе путь к посту премьер-министра. Петру Гроза — интеллигент, явно настроенный леворадикалистски. Здесь, следовательно, нельзя уже больше говорить о Керенском, а следует говорить, скорее, о маленьком Ленине. Пройдет немного времени, и предательский румынский двор вместе с королем-мальчиком Михаилом будет отстранен от власти, а сама Румыния будет присоединена к Советскому Союзу как новая советская республика.
В Польше американцы очень хотели бы сделать премьер-министром одного из польских князей церкви. Я полагаю, что в Кремле будут смеяться до упаду, когда узнают об этом предложении, ибо у Сталина наверняка и в мыслях не было реорганизовать Люблинский комитет или отказать ему в поддержке. Это был небольшой утренний подарок для Ялтинской конференции, который молчаливо взяли назад после ее окончания.
Советы, продвинувшись в Восточной Померании, снова поставили нас в несколько критическое положение. Мы этого не ждали, хотя, собственно, и должны были бы ждать, ибо мы слишком слабы на всех участках фронта. Поэтому Советам ничего не стоит сконцентрировать где-либо свои силы и затем прорвать фронт, а нам приходится перебрасывать наши соединения, как пожарную команду, на горящие участки фронта и после тяжелых потерь снова кое-как заделывать дыры.
Из Финляндии через Швецию поступают очень тревожные сообщения. Согласно им, Советы закрыли теперь всякое сообщение между Хельсинки и заграницей — признак того, что они намерены повторить румынский пример в Финляндии. Положение здесь крайне обострилось, что вызывает в Лондоне сильнейшее недовольство. В Финляндии возникло положение, которое при известных обстоятельствах очень скоро приведет к взрыву. В Стокгольме прямо-таки ошеломлены этим; правда, у шведов нет никаких оснований разыгрывать из себя застигнутых врасплох, ибо ведь именно они все время советовали финнам вступить на роковой путь совместных действий с Советским Союзом.
В полдень у меня длительная беседа со Штуккартом о проблеме эвакуации. Штуккарт докладывает мне о принятых, уже подготовленных и подлежащих принятию мерах. В целом по всей территории рейха эвакуировано на данный момент около 17 миллионов человек. Эта цифра прямо-таки ужасает. Отдельные гау переполнены на 400 процентов. Можно себе представить, каково здесь положение. Нам помогают, конечно, роскошные жилищные условия, которые были у нас до войны. Штуккарт был вынужден в большой степени очистить за ночь также значительную часть Восточной Померании. Здесь снова были приведены в движение около 800 тысяч человек. Их приходилось большей частью перевозить на судах, так как продвинувшиеся Советы пересекли проселочные дороги. В рейхе стало довольно тесно. Вследствие этого мы решили больше не производить эвакуации с запада. На западе и в случае продвижения англо-американцев следует примириться с обстоятельствами. Если бы мы полностью освободили от людей также запад, то внутри рейха возникла бы такая перенаселенность, что фактически уже негде было бы разместить людей.
Я обсуждаю также со Штуккартом вопрос о предварительной частичной эвакуации и, возможно, о полной эвакуации женщин и детей из Берлина, если это станет необходимым в экстренном случае. Штуккарт уже провел соответствующие приготовления, так что мы имеем в нашем распоряжении жилье по крайней мере для 1,5 миллиона человек. Было бы замечательно, если бы мне вообще не пришлось занимать эти квартиры; но хорошо то, что настраиваешься на худшее, так как тем сильнее будешь стараться обеспечить лучшее.
Впрочем, Штуккарт официально сообщил мне, что он, если будет предпринято наступление на Берлин или если Берлин будет окружен, твердо намерен остаться в городе; то же, кстати, заявили мне и многие другие министры и статс-секретари. Все отдают себе отчет в том, что борьба за Берлин решит также вопрос о всей этой роковой борьбе нашего народа.
У меня состоялся серьезный разговор с главным редактором «Рейха» Шпарингом о последних промахах, допущенных в этом журнале. Эти промахи теперь решительно устраняются. У меня нет желания допустить постепенное вырождение «Рейха» в пораженческий орган. «Рейх» должен делать честь своему имени. В настоящее время он должен носить боевой характер и высоко поднимать знамя нашего сопротивления. В борьбе нашего народа за свободу и равноправие «Рейх» должен сыграть такую же роль, какую сыграла газета «Ангриф» в борьбе за власть внутри страны. Поэтому недопустимо, чтобы «Рейх» снова и снова предавался интеллектуальной болтовне. Он должен подавать немецкие концепции войны в возможно более разумной, радикальной, поднимающей дух и закаляющей волю форме.
Капитан Клас докладывает мне о своих мероприятиях по распространению газеты «Фронт унд хаймат» на фронте. С одной стороны, нам теперь легче доводить газету до каждого солдата, но с другой стороны, это делать и труднее. Легче постольку, поскольку пути на фронт стали короче; труднее постольку, поскольку эти пути чрезвычайно усложнились вследствие нарушения транспортных связей. Несмотря на это, мы должны приложить все силы для того, чтобы вручать солдатам два раза, а по возможности даже три раза в неделю хорошую политическую газету. Но в этом меня лишь слабо поддерживает отдел пропаганды верховного командования вермахта, о котором прежде всего идет речь. На этот отдел нагрянула комиссия по проверке тотальной мобилизации. При этом выяснилось, что в отделе могут быть высвобождены 550 офицеров и рядовых. Я намерен сконцентрировать всю пропаганду на вермахт в новом отделе министерства пропаганды и оставить в верховном командовании вермахта лишь небольшой отряд, задача которого состояла бы в том, чтобы обеспечить технически и организационно проведение в жизнь политико-пропагандистских директив, разработанных в министерстве пропаганды отделом пропаганды на вермахт. Таким образом, одним выстрелом я убью двух зайцев: с одной стороны, высвобожу для фронта значительное число военнослужащих для возмещения потерь, а с другой — обеспечу наконец координацию для возмещения военной пропаганды, что крайне необходимо сделать и, собственно, было необходимо сделать еще в начале войны.
Над немецкой землей снова свирепствовал вражеский воздушный террор. Налетам подвергались Дрезден, Хемниц, Магдебург и Линц. Мы сбили около 70 самолетов. Этого, конечно, далеко не достаточно для, того, чтобы отбить у противника охоту залетать в воздушное пространство рейха; но это лучше, чем ничего. В последние дни нам почти не удавалось сбивать самолеты.
Обсуждаю с моими сотрудниками, занимающимися вопросами тотальной мобилизации, проблему, имеющую решающее значение для восполнения потерь в вермахте. Повсюду в рейхе жалуются на то, что солдаты тысячами разъезжают по железной дороге; одни из них имеют командировочное предписание, у других же его нет. Эти солдаты представляют собой значительный контингент нашего вермахта, но, согласно имеющимся данным, они не поддаются учету. Теперь этого не должно больше быть. Только командующий генерал должен иметь право выдавать на фронте командировочное удостоверение солдату для побывки на родине. И вот мы решили тотчас же задерживать на вокзалах солдат, не имеющих командировочных удостоверений, и формировать из них новые дивизии. Я полагаю, что благодаря этому будет сформировано поразительно большое количество войсковых единиц. Впрочем, я вообще придерживаюсь мнения, что мы должны принять строгие меры не только в этой области, но и в ряде других областей, чтобы сформировать новые войсковые соединения. Нынешняя организация вермахта берет свое начало в добром старом времени, когда мы могли роскошествовать в деле использования людских ресурсов. Но это время прошло, и вермахт также вынужден делать свои выводы из новой обстановки.
Во второй половине дня я занимался корректурой моей новой книги, «Закон войны», которая будет издана карманным форматом массовым тиражом. В этой книге содержатся не актуальные, а принципиальные статьи о войне, ее философии и основных положениях, опубликованные мною в истекшие годы в «Рейхе» или в «Фёлькишер беобахтер». Написанное Моделем предисловие к книге великолепно и для меня очень лестно.
С запада поступили вечером лишь очень скудные вести, американцы значительно усилили давление на фронте своего выступления. Мы пытаемся несколько ослабить его посредством некоторых контрмер. Как сложится положение в пространственном отношении, станет известно около полуночи.
В Восточной Померании положение ухудшилось еще больше. Советы предприняли охватывающий маневр, повернув оба фланга наступающих войск и явно планируя котел. Мы перебрасываем в этот угрожаемый район некоторые силы, чтобы деблокировать его и тем самым сорвать советский план. Потерян Шифельбайн. Наши войска сражаются прекрасно. Не может быть и речи о том, чтобы объяснять нынешнее критическое положение их деморализацией.
На одерском фронте не произошло никаких изменений. У Цобтена все советские атаки отбиты, а в Гёрлице у нас есть даже успехи, хотя и скромные.
Фюрер посетил 1-й корпус на Восточном фронте. Визит был нанесен в первую очередь дивизиям «Дёбериц» и «Берлин». Впечатление, вызванное визитом фюрера среди офицеров и солдат, огромное. Я считал бы правильным, чтобы теперь фюрер чаще выезжал на фронт. Тем самым был бы положен конец отвратительным слухам о том, что фюрер будто бы недостаточно заботится о фронте. Он конечно, достаточно заботится, но его забота проявляется не в такой форме, какая доступна примитивному солдатскому восприятию. И все же по причинам психологического порядка было бы необходимо, чтобы фюрер в чисто личном и чисто человеческом плане предстал взорам фронтовиков таким, каков он в действительности.
Вечером по радио передавалась из осажденной крепости Бреслау речь гаулейтера Ханке. Она захватывает силой воздействия и преисполнена достоинства и высокой политической морали, заслуживающих восхищения. Если бы все наши гаулейтеры на востоке были такими и работали так, как Ханке, то наши дела обстояли бы лучше, чем они обстоят в реальности. Ханке — выдающаяся фигура среди наших гаулейтеров, действующих на востоке. В нем видна берлинская школа.
С наступлением темноты нас вновь ожидали ставшие регулярными налеты «москито» на Берлин. Население имперской столицы постепенно уже привыкло к необходимости каждый вечер проводить по одному-два часа в бомбоубежищах.
предыдущий день здесь
На востоке основные бои по-прежнему идут в районе Померании, где противник пытается массированными силами расколоть наш северный фланг и оттеснить нас. В районе между Кёзлином и Шлаве части противника пересекли у речки Грабов шоссе [...и так далее]
Сейчас и в США жизнь также вошла в военную колею, что, естественно, не очень радует американцев. Как нам сообщают некоторые агенты, ныне и в Соединенных Штатах война была повседневностью. Конечно, американский народ не переносит тягот военного времени с такой же стойкостью, как, например, немецкий или русский народ. Одна забастовка сменяется другой, и сейчас очередь за шахтерами.
В Англии также ширится забастовочная лихорадка. Докеры и портовые рабочие по всяким пустяковым поводам прекращают работу. За этими забастовками легко увидеть политические мотивы. Здесь замешан Кремль.
Прямо-таки сенсационное признание делает «Дейли мейл», заявляя, что я был как раз тем человеком, который уже два года назад дал правильную оценку польскому вопросу и пророчил английскую уступчивость по отношению к Кремлю. В этом заявлении Черчилль обнаружит, что его на редкость остро критикуют. «Дейли мейл» в общем стоит на нашей позиции в оценке проблемы Польши и упрекает Черчилля в том, что он все время лишь монотонно повторяет боевой клич: «Бейте гуннов!», между тем как Англия постепенно клонится к своему закату.
Вообще в данный момент меня радуют чрезвычайно хорошие отклики нейтральной и даже вражеской прессы. Газеты нейтральных стран, например социал-демократические газеты Швеции, превозносят до небес мою последнюю речь по радио и хвалят меня как кудесника в области политической психологии и как самого умелого в мире пропагандиста. И это действительно так. Ведь требуется огромное умение приспосабливаться, чтобы на нынешней стадии войны обращаться как к собственному народу, так и ко всему миру в такой форме, чтобы, с одной стороны, говорить правду, а с другой — не наносить ущерба вере немецкого народа в победу.
Последняя речь де Голля во французском Национальном собрании была сплошным стоном. Он возлагал на союзников вину за отчаянное положение, в котором в настоящее время находится Франция. По его словам, Франция не может жить и не может умереть. Французский народ страдает от такой массовой безработицы, какой еще никогда не было во французской истории.
То же самое происходит в Бельгии. Страна голодает. Бельгийское правительство тоже разразилось тяжелейшими обвинениями в адрес западных союзников, которые не в состоянии выделить хотя бы небольшой тоннаж для обеспечения нужд народов Западной Европы.
События в Румынии развиваются в соответствии с пожеланиями Кремля. Королевский дом предпринял отчаянную попытку спасти положение, назначив принца Штирбея премьер-министром. Тем самым там хотели заручиться более сильной поддержкой англо-американцев, но эти расчеты были опрокинуты Кремлем, когда представитель Сталина в Румынии Вышинский категорически отклонил кандидатуру принца Штирбея и расчистил Петру Грозе путь к посту премьер-министра. Петру Гроза — интеллигент, явно настроенный леворадикалистски. Здесь, следовательно, нельзя уже больше говорить о Керенском, а следует говорить, скорее, о маленьком Ленине. Пройдет немного времени, и предательский румынский двор вместе с королем-мальчиком Михаилом будет отстранен от власти, а сама Румыния будет присоединена к Советскому Союзу как новая советская республика.
В Польше американцы очень хотели бы сделать премьер-министром одного из польских князей церкви. Я полагаю, что в Кремле будут смеяться до упаду, когда узнают об этом предложении, ибо у Сталина наверняка и в мыслях не было реорганизовать Люблинский комитет или отказать ему в поддержке. Это был небольшой утренний подарок для Ялтинской конференции, который молчаливо взяли назад после ее окончания.
Советы, продвинувшись в Восточной Померании, снова поставили нас в несколько критическое положение. Мы этого не ждали, хотя, собственно, и должны были бы ждать, ибо мы слишком слабы на всех участках фронта. Поэтому Советам ничего не стоит сконцентрировать где-либо свои силы и затем прорвать фронт, а нам приходится перебрасывать наши соединения, как пожарную команду, на горящие участки фронта и после тяжелых потерь снова кое-как заделывать дыры.
Из Финляндии через Швецию поступают очень тревожные сообщения. Согласно им, Советы закрыли теперь всякое сообщение между Хельсинки и заграницей — признак того, что они намерены повторить румынский пример в Финляндии. Положение здесь крайне обострилось, что вызывает в Лондоне сильнейшее недовольство. В Финляндии возникло положение, которое при известных обстоятельствах очень скоро приведет к взрыву. В Стокгольме прямо-таки ошеломлены этим; правда, у шведов нет никаких оснований разыгрывать из себя застигнутых врасплох, ибо ведь именно они все время советовали финнам вступить на роковой путь совместных действий с Советским Союзом.
В полдень у меня длительная беседа со Штуккартом о проблеме эвакуации. Штуккарт докладывает мне о принятых, уже подготовленных и подлежащих принятию мерах. В целом по всей территории рейха эвакуировано на данный момент около 17 миллионов человек. Эта цифра прямо-таки ужасает. Отдельные гау переполнены на 400 процентов. Можно себе представить, каково здесь положение. Нам помогают, конечно, роскошные жилищные условия, которые были у нас до войны. Штуккарт был вынужден в большой степени очистить за ночь также значительную часть Восточной Померании. Здесь снова были приведены в движение около 800 тысяч человек. Их приходилось большей частью перевозить на судах, так как продвинувшиеся Советы пересекли проселочные дороги. В рейхе стало довольно тесно. Вследствие этого мы решили больше не производить эвакуации с запада. На западе и в случае продвижения англо-американцев следует примириться с обстоятельствами. Если бы мы полностью освободили от людей также запад, то внутри рейха возникла бы такая перенаселенность, что фактически уже негде было бы разместить людей.
Я обсуждаю также со Штуккартом вопрос о предварительной частичной эвакуации и, возможно, о полной эвакуации женщин и детей из Берлина, если это станет необходимым в экстренном случае. Штуккарт уже провел соответствующие приготовления, так что мы имеем в нашем распоряжении жилье по крайней мере для 1,5 миллиона человек. Было бы замечательно, если бы мне вообще не пришлось занимать эти квартиры; но хорошо то, что настраиваешься на худшее, так как тем сильнее будешь стараться обеспечить лучшее.
Впрочем, Штуккарт официально сообщил мне, что он, если будет предпринято наступление на Берлин или если Берлин будет окружен, твердо намерен остаться в городе; то же, кстати, заявили мне и многие другие министры и статс-секретари. Все отдают себе отчет в том, что борьба за Берлин решит также вопрос о всей этой роковой борьбе нашего народа.
У меня состоялся серьезный разговор с главным редактором «Рейха» Шпарингом о последних промахах, допущенных в этом журнале. Эти промахи теперь решительно устраняются. У меня нет желания допустить постепенное вырождение «Рейха» в пораженческий орган. «Рейх» должен делать честь своему имени. В настоящее время он должен носить боевой характер и высоко поднимать знамя нашего сопротивления. В борьбе нашего народа за свободу и равноправие «Рейх» должен сыграть такую же роль, какую сыграла газета «Ангриф» в борьбе за власть внутри страны. Поэтому недопустимо, чтобы «Рейх» снова и снова предавался интеллектуальной болтовне. Он должен подавать немецкие концепции войны в возможно более разумной, радикальной, поднимающей дух и закаляющей волю форме.
Капитан Клас докладывает мне о своих мероприятиях по распространению газеты «Фронт унд хаймат» на фронте. С одной стороны, нам теперь легче доводить газету до каждого солдата, но с другой стороны, это делать и труднее. Легче постольку, поскольку пути на фронт стали короче; труднее постольку, поскольку эти пути чрезвычайно усложнились вследствие нарушения транспортных связей. Несмотря на это, мы должны приложить все силы для того, чтобы вручать солдатам два раза, а по возможности даже три раза в неделю хорошую политическую газету. Но в этом меня лишь слабо поддерживает отдел пропаганды верховного командования вермахта, о котором прежде всего идет речь. На этот отдел нагрянула комиссия по проверке тотальной мобилизации. При этом выяснилось, что в отделе могут быть высвобождены 550 офицеров и рядовых. Я намерен сконцентрировать всю пропаганду на вермахт в новом отделе министерства пропаганды и оставить в верховном командовании вермахта лишь небольшой отряд, задача которого состояла бы в том, чтобы обеспечить технически и организационно проведение в жизнь политико-пропагандистских директив, разработанных в министерстве пропаганды отделом пропаганды на вермахт. Таким образом, одним выстрелом я убью двух зайцев: с одной стороны, высвобожу для фронта значительное число военнослужащих для возмещения потерь, а с другой — обеспечу наконец координацию для возмещения военной пропаганды, что крайне необходимо сделать и, собственно, было необходимо сделать еще в начале войны.
Над немецкой землей снова свирепствовал вражеский воздушный террор. Налетам подвергались Дрезден, Хемниц, Магдебург и Линц. Мы сбили около 70 самолетов. Этого, конечно, далеко не достаточно для, того, чтобы отбить у противника охоту залетать в воздушное пространство рейха; но это лучше, чем ничего. В последние дни нам почти не удавалось сбивать самолеты.
Обсуждаю с моими сотрудниками, занимающимися вопросами тотальной мобилизации, проблему, имеющую решающее значение для восполнения потерь в вермахте. Повсюду в рейхе жалуются на то, что солдаты тысячами разъезжают по железной дороге; одни из них имеют командировочное предписание, у других же его нет. Эти солдаты представляют собой значительный контингент нашего вермахта, но, согласно имеющимся данным, они не поддаются учету. Теперь этого не должно больше быть. Только командующий генерал должен иметь право выдавать на фронте командировочное удостоверение солдату для побывки на родине. И вот мы решили тотчас же задерживать на вокзалах солдат, не имеющих командировочных удостоверений, и формировать из них новые дивизии. Я полагаю, что благодаря этому будет сформировано поразительно большое количество войсковых единиц. Впрочем, я вообще придерживаюсь мнения, что мы должны принять строгие меры не только в этой области, но и в ряде других областей, чтобы сформировать новые войсковые соединения. Нынешняя организация вермахта берет свое начало в добром старом времени, когда мы могли роскошествовать в деле использования людских ресурсов. Но это время прошло, и вермахт также вынужден делать свои выводы из новой обстановки.
Во второй половине дня я занимался корректурой моей новой книги, «Закон войны», которая будет издана карманным форматом массовым тиражом. В этой книге содержатся не актуальные, а принципиальные статьи о войне, ее философии и основных положениях, опубликованные мною в истекшие годы в «Рейхе» или в «Фёлькишер беобахтер». Написанное Моделем предисловие к книге великолепно и для меня очень лестно.
С запада поступили вечером лишь очень скудные вести, американцы значительно усилили давление на фронте своего выступления. Мы пытаемся несколько ослабить его посредством некоторых контрмер. Как сложится положение в пространственном отношении, станет известно около полуночи.
В Восточной Померании положение ухудшилось еще больше. Советы предприняли охватывающий маневр, повернув оба фланга наступающих войск и явно планируя котел. Мы перебрасываем в этот угрожаемый район некоторые силы, чтобы деблокировать его и тем самым сорвать советский план. Потерян Шифельбайн. Наши войска сражаются прекрасно. Не может быть и речи о том, чтобы объяснять нынешнее критическое положение их деморализацией.
На одерском фронте не произошло никаких изменений. У Цобтена все советские атаки отбиты, а в Гёрлице у нас есть даже успехи, хотя и скромные.
Фюрер посетил 1-й корпус на Восточном фронте. Визит был нанесен в первую очередь дивизиям «Дёбериц» и «Берлин». Впечатление, вызванное визитом фюрера среди офицеров и солдат, огромное. Я считал бы правильным, чтобы теперь фюрер чаще выезжал на фронт. Тем самым был бы положен конец отвратительным слухам о том, что фюрер будто бы недостаточно заботится о фронте. Он конечно, достаточно заботится, но его забота проявляется не в такой форме, какая доступна примитивному солдатскому восприятию. И все же по причинам психологического порядка было бы необходимо, чтобы фюрер в чисто личном и чисто человеческом плане предстал взорам фронтовиков таким, каков он в действительности.
Вечером по радио передавалась из осажденной крепости Бреслау речь гаулейтера Ханке. Она захватывает силой воздействия и преисполнена достоинства и высокой политической морали, заслуживающих восхищения. Если бы все наши гаулейтеры на востоке были такими и работали так, как Ханке, то наши дела обстояли бы лучше, чем они обстоят в реальности. Ханке — выдающаяся фигура среди наших гаулейтеров, действующих на востоке. В нем видна берлинская школа.
С наступлением темноты нас вновь ожидали ставшие регулярными налеты «москито» на Берлин. Население имперской столицы постепенно уже привыкло к необходимости каждый вечер проводить по одному-два часа в бомбоубежищах.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2008-03-04 01:32 pm (UTC)no subject
Date: 2008-03-04 01:40 pm (UTC)Франция в прежнем статусе войну не пережила - хотя и участвовала в подписании капитуляции Германии в 45м. Спустя десять лет, в Индокитае, Франция распрощалась со статусом державы.
С Германией тоже все понятно - выиграли лишь США и, в какой-то мере, СССР.